Некоторые трохофоры малоподвижны и лишены обычных ресничных поясков. Скорость их движения столь мала, что они не могут ускользнуть от многочисленных врагов — медуз, мальков рыб и прочих хищников. У них вместо ресничек: развиваются пучки очень длинных веерообразно расставленных щетинок. Щетинки создают большую площадь опоры и постоянно поддерживают личинку в верхних горизонтах моря. Одновременно пучки длинных, остро зазубренных щетинок хорошо защищают личинку от врагов. Такие личинки похожи на пушинки одуванчика, несущиеся по ветру на большие расстояния. Например, личинка митрария, названная так за сходство с шапкой-митрой, может несколько месяцев находиться в толще воды и переноситься морскими течениями на огромные расстояния. Некоторые митрарии без всякого труда переплывают Атлантический океан от американских берегов к берегам Европы.
Питаются личинки очень мелкими одноклеточными водорослями, пользуясь различными ловчими приспособлениями. Одни движутся с достаточной скоростью, проходя значительные пространства и встречая на пути необходимое количество пищи. Другие имеют небольшую скорость движения и поэтому реже могут встретиться со своей жертвой. Но у них развиты длинные ловчие щупальца, которые изгибаются в разные стороны и тщательно ощупывают пространство. Таковы, например, личинки Amphinomidae. За длинный нос их называют рострариями. (Рострария — значит носатая.)
У них, как и у митрарий, развиты пучки длинных щетинок, помогающих им подвижно парить в воде. Щупальца их снабжены продольными ресничными бороздками. Реснички создают ток, направленный прямо в рот. Если щупальце ощутит поблизости одноклеточную водоросль или другой объект питания, реснички начинают усиленно работать, и водоросль по борозде неизбежно попадает в рот. Если водорослей в окружающем пространстве много, то личинки без труда набивают свой желудок пищей.
Многие личинки — хищники. Они питаются мелкими рачками, а при случае глотают и своих зазевавшихся собратьев. Рот таких личинок очень велик и может сильно растягиваться. Хищная личинка с таким ртом не смущается большим размером своей жертвы и буквально силой натягивает себя на лакомую пищу. Так поступает личинка Chaetopterus. За огромный рот ее называют стомарией, что в переводе с латинского языка означает ротастая (см. табл. 20).
Питаясь, трохофора растет и в своем развитии проходит ряд стадий. В процессе превращения личинки происходит замена прежних личиночных органов новыми, свойственными взрослому животному.
После стадии трохофоры следует новая стадия — метатрохофоры. (Слово «мета» означает «следующий за чем-либо».) На этой стадии появляются первые сегменты тела. Число их ограниченно и совершенно определенно для каждого семейства. У метатрохофор семейства Aphroditidae закладывается чаще всего 7 сегментов. Для личинок семейства Nereidae характерны 4 сегмента. У Capitellidae одновременно закладывается 13 личиночных сегментов.
В процессе индивидуального развития могут повторяться отдельные детали процесса исторического развития. Этот закон биологии дает основание думать, что предки полихет сначала имели сравнительно небольшое число сегментов. Вспомним, что многие первичные кольчецы также имеют небольшое число сегментов.
Следующая стадия развития носит название нектохета. (В переводе слово «нектохета» означает «плавающий с помощью щетинок».) Личинка продолжает жить в толще воды. Она уже имеет признаки взрослого животного, хотя частично сохраняет и личиночные признаки. Например, движение уже только частично осуществляется с помощью ресничных поясков. В это время начинают вступать в строй параподии. Питаются нектохеты по-прежнему мелкими растениями и животными. Активное питание личинок позволяет им накопить некоторое количество жира в стенке кишечника. Жир легче воды и, как поплавок, поддерживает личинку в верхних слоях моря.
Постепенно у личинки формируются новые органы, характерные для взрослого животного, например: глотка с челюстями, новые пучки щетинок и вторичная полость тела. Пока происходит формирование новой глотки, личинка временно не может питаться, так как зачаток глотки не может функционировать. В этот период расходуется запас жира. Жир, играющий роль поплавка, исчезает и больше не удерживает личинку в толще воды. Тогда она опускается на дно.
Некоторые личинки, опускаясь на дно, могут подыскивать себе подходящий субстрат. Они охотно оседают на те участки дна, где живут взрослые особи того же вида. С меньшей поспешностью личинки оседают на участки дна, на которых такие особи отсутствуют и которые вообще населены какими-нибудь растениями и животными. Эксперимент показал, что личинки неделями и месяцами не оседают на дно, искусственно лишенное жизни. Несомненно, что личинки обладают специальными приспособлениями, которые позволяют им воспринимать тончайшие запахи. Ориентируясь на эти запахи, личинки распознают на расстоянии пригодность тех или иных участков морского дна для жизни.
После оседания наступает период, в течение которого образуются остальные сегменты. Однако на всю жизнь сохраняется разница между первыми, личиночными сегментами, возникшими еще в толще воды, и всеми остальными сегментами, возникающими позже на дне. Передние личиночные сегменты никогда не несут половых желез.
Продолжительность жизни у полихет невелика. Обычно они живут 2—3 года. Многие полихеты после размножения погибают, так как вывод половых продуктов у них связан со значительными разрывами стенок тела.
На всех стадиях развития полихеты в больших количествах поедаются различными рыбами. Калорийность полихет весьма высока. Например, 1 г сухого вещества Nereis diversicolor содержит 5578 калорий, Nereis virens — 4494 калории, Arenicola marina — 2552 калории.
Полихеты не имеют скелета и могут усваиваться в кишечнике других животных почти полностью. Рыбы добывают полихет сравнительно легко. Все это делает полихет излюбленной пищей морских рыб. Конечно, наибольшую роль в питании рыб играют массовые виды полихет. В период размножения полихет и появления их на поверхности моря многие рыбы переходят почти исключительно на питание одними только эпитокными полихетами. В этот период ими питаются треска, навага, камбала, нерка, корюшка и даже сельдь, которая обычно употребляет в пищу только мелкий планктон.
В целях усиления кормовой базы для осетровых рыб Каспийского моря в СССР впервые в мире была проведена акклиматизация азовской нереиды — Nereis diversicolor. Специальным транспортом в холодильниках было переброшено несколько десятков тысяч нереид. В Каспийском море вселенцы отлично прижились, размножились и распространились на огромные пространства морского дна. Теперь общая масса нереид в Каспийском море составляет миллионы тонн в живом весе. Ценнейшие каспийские породы осетровых рыб, и в первую очередь осетры, перешли на питание нереидами и другими вселенными в Каспийское море кормовыми беспозвоночными животными. Таким образом, значение полихет как кормовых объектов рыб очень велико. В Японии нереида Nereis japonica служит землеудобрительным туком.
Лишь в исключительных случаях полихеты приносят вред. Например, некоторые нереиды, хорошо переносящие опреснение, могут через устья рек проникать из моря на рисовые поля. Здесь они подгрызают молодые ростки риса и портят всходы. Такие случаи известны на рисовых плантациях в Японии и Китае.
Вред иного характера приносят серпулиды. Эти мелкие, но очень многочисленные полихеты имеют крепкие известковые домики, которые прикрепляются к подводным предметам. Когда личинки серпулид массами оседают на днищах судов, они вместе с другими животными и растениями-обрастателями образуют шершавый живой слой, который значительно снижает скорость движения морских кораблей.
В ископаемом состоянии морские кольчецы встречаются не так часто, как моллюски, иглокожие и другие беспозвоночные с хорошо развитым скелетом. Правда, известковые трубки полихет серпулид, прикрепленные на кораллах, раковинах брахиопод и моллюсков, встречаются в ископаемом состоянии постоянно. Иногда известковые трубки серпулид образуют значительные скопления. Например, в меловых отложениях Германии известковые породы серпулиды залегают слоем мощностью до 50 м. Эти породы сплошь состоят из трубок морских серпулид.
От червей сохраняются не только их трубки. В ископаемом состоянии изредка находят челюсти (сколекодонты), щетинки, а чаще следы ползания, ходы и норы кольчецов.
В 1947 г. в Южной Австралии были найдены отпечатки мягких частей морских кольчецов, а также медуз и других беспозвоночных. Они пролежали в земле не менее 600 млн. лет. Это самые древние ископаемые остатки животных, известные палеонтологам. Совершенно исключительные условия нужны были для того, чтобы силы природы так долго не коснулись этих отпечатков. Нужны были также определенные стечения обстоятельств, чтобы отпечатки эти оказались в поле зрения специалистов. Сохранность отпечатков оказалась отличной. В некоторых отпечатках удалось узнать животных, близких к тем, которые живут в морях и теперь. Другие отпечатки оказались столь странного вида, что в них не удалось обнаружить сходства с какими-либо современными животными. Видимо, они должны быть отнесены к новым, неизвестным еще типам животных.
Рис. 269. Отпечаток древнего пелагического червя Spriggino floundersi, найденный в докембрийских отложениях Австралии
Наиболее интересной находкой среди найденных в Австралии были мелкие черви величиной около 4,5 см. Они были названы Spriggino floundersi (рис. 269). Это отпечатки кольчецов с узким гибким телом. Тело состоит из сегментов. Каждый сегмент несет параподии, которые оканчиваются игловидными шипами. Голова имеет форму подковы. От острых концов подковы отходят назад длинные тонкие нити. Отпечатки чрезвычайно похожи на современных пелагических полихет рода Tomopteris (табл. 19 и 25).